EAPAP это Европейская ассоциация практиков
отчуждения родителей, она изучает проблемы отчуждения родителей по всей Европе.
Ассоциация состоит из
специалистов-практиков, приверженных основополагающим принципам, которые лежат
в основе успешной работы с отчужденными детьми и их семьями.
Ассоциация созывается и
проводит конференции в Клинике семейной
разлуки в Лондоне, где терапевтическая работа
с отчужденными детьми и их семьями соответствует признанным международным стандартам вмешательства.
Ассоциация объединяет
свою работу с Группой по изучению родительского отчуждения (PASG),
всемирным коллективом практиков, исследователей, комментаторов и родителей,
которые активно работают в этой области. Сайт EAPAP - https://www.eapap.eu/
ЗАЯВЛЕНИЕ
об использовании традиционных, общих и недоказанных терапевтических вмешательств в случаях отчуждения родителей
Опубликовано в феврале
2019 г.
Как практикующие специалисты и исследователи, работающие
в этой области, мы по-прежнему обеспокоены тем, что традиционные и стандартные
терапевтические подходы по-прежнему рекомендуются и применяются в качестве
лечения для случаев, идентифицированных или предполагаемых как отчуждение
родителей. Мы особенно обеспокоены тем, что
многие психотерапевты и другие специалисты в области психического здоровья, которые
утверждают, что имеют опыт работы в области отчуждения родителей, продолжают использовать
такие подходы, несмотря на отсутствие
доказательств эффективности таких
вмешательств. Значительные объемы научных данных сообщают о том, что стандартные
и общие подходы к терапевтическому лечению, включая общую семейную терапию, в
случае родительского отчуждения не только не доказывают успеха применения, но даже были
признаны противопоказанными; Это означает,
что нет разумных доводов для использования
таких методов лечения.
В поддержку этой позиции мы опираемся на выводы,
например:
Clawar & Rivlin (2013
стр. xxvii), чье исследование показало, что из 1000
отобранных случаев «даже по решению суда традиционные методы лечения малоэффективны,
либо неэффективны в лечении этой формы жестокого обращения с детьми».
Reay (2015, стр. 199)
утверждает, что «в случаях разлучения и развода, когда ребенок сильно отчужден
от некогда любимого родителя, традиционные терапевтические подходы в
значительной степени терпят неудачу»
Dunne & Hedrick
(1994, стр. 31) считают, что «традиционные методы лечения и вмешательства не
приносят успеха в реабилитации детей, затронутых [отчуждением родителей]»
Fidler, Bala & Saini
(2013, p.116) отмечают, что «лечение в более тяжелых случаях, которые могут
включать также некоторые умеренные случаи, может быть связано с тем, что
отчуждение становится все более укоренившимся»
Miller (2013, стр. 16),
отмечает, что «терапевты, которые настаивают на использовании традиционной
терапии (например, чтобы «убедиться в этом »), вряд ли преуспеют (…), такой
подход хуже, чем плацебо, потому что, хотя терапевт использует бесполезное лечение, ребенок, уже получивший
травму, лишается эффективного вмешательства, включая защиту»
Gottlieb (2017, стр. 9)
утверждает, что «традиционные методы лечения неизменно приводят к пагубным
результатам: отчуждение углубляется, а в случае неудачи лечения обвиняют
целевого/отчужденного родителя: в конце концов, утверждается, что даже с успешной
терапией, отношения между отвергнутым
родителем и ребенком не были восстановлены из-за отчужденного родителя, а не
из-за неквалифицированного терапевта»
Fiddler & Ward (2017,
стр. 22) утверждают, что «случаи, связанные с обвинениями в жестоком обращении
и отчуждении, требуют от практикующих врачей значительного клинического опыта и
специальной подготовки».
Следует отметить, что многие специалисты в области
отчуждения родителей полагают, что стандартные
и общие подходы к терапевтическому лечению, включая общую семейную терапию, в
тяжелых случаях и во многих умеренных случаях часто приводят к тому, что
отчуждение становится все более укоренившимся.
Мы считаем, что наблюдаемыми признаками серьезной реакции
отчуждения у ребенка является то, что ребенок проявляет необоснованные
негативные убеждения, чувства и / или поведение в отношении отвергнутого
родителя, которые несоразмерны фактическому опыту ребенка отношений с этим
родителем и что существует закономерность использования ребенком клеветы, для
которой ребенок приводит слабые, тривиальные, легкомысленные или абсурдные
причины. В дополнение к этим основным симптомам
ребенок может выражать убеждения в отношении своих родителей, которые
предполагают патологическое расщепление (например, заметное отсутствие
амбивалентности в отношении своих родителей; рефлексивную поддержку предпочитаемого
го родителя почти в каждой ситуации, изображая одного из родителей как «абсолютно
хорошего» «а другого - «абсолютно плохого»- отрицание положительного опыта отношений
с отвергнутым родителем в прошлом, несмотря на доказательства обратного, и отказ общения с членами
расширенной семьи отвергнутого родителя,
друзьями и другими аспектами его жизни).
Ребенок может также участвовать в оскорбительном,
жестоком или унизительном обращении с отвергнутым родителем и не проявлять
чувства вины, стыда или угрызения совести в связи с таким поведением. Мы считаем, что отказ от родителя, который может считаться
оправданным (иногда называемый отчуждением), является, напротив, временным
отказом от отношений с родителем, в которых нет ни одного из клинических
маркеров реакции отчуждения.
Rivett & Street (2009) утверждают, что системная
семейная терапия направлена на то, чтобы помочь членам семейной системы
выявлять и понимать симптомы, получать новые взгляды на существующую семейную динамику
отношений, понимать взгляды других в системе, думать о моделях общения и
взаимодействия и участвовать в процессах, необходимых для изменений. Кроме того, они утверждают, что семейная терапия не стремится
идентифицировать одного человека в семье как причину проблем, но идентифицирует
проблему как нарушение семейной системы, помещая убеждения, поведение и эмоции
человека в контекст функционирования семейной системы Мы считаем, что
семейная системная терапия, которая применяется с этой узкой точки зрения,
является крайне неуместным
вмешательством в случаях отчуждения родителей, поскольку этот подход не
признает, что по своей сути такие случаи влекут за собой существенные дисбалансы во власти, принудительном контроле и психологическом
вреде для детей это требует быстрой и решительной коррекции, чтобы восстановить
отношения привязанности ребенка и защитить ребенка от дальнейшего вреда.
На такие изменения не влияют методы лечения, которые
фокусируются на симптомах ребенка, возможностях целевого родителя или
постепенной корректировке подхода родителей к воспитанию детей.
Мы считаем, грубой
ошибкой классификацию любые случаи
отчуждения родителей как случаи высокого уровня конфликта, в котором предполагается, что оба
родителя несут существенную ответственность за неблагополучную динамику семьи.
В случаях
отчуждения отчуждающий родитель является
прежде всего и, как правило, исключительно причиной отказа ребенка от другого
родителя. Точно так же использование термина
«гибрид» для предположения, что отчуждаемый родитель внес существенный вклад в
проблему отказа ребенка от этого родителя, не поддерживается литературой и не
должно использоваться для обоснования аргументов в пользу общих терапевтических
вмешательств.
Хотя стандартные и общие подходы к терапевтическому
лечению, включая общую семейную терапию, не подходят для случаев отчуждения
родителей, мы считаем, что ключевые концепции модели структурной семейной
терапии Минучина применимы для понимания и лечения отчуждения родителей.
К ним, например, относится то, что наблюдаемое
поведение ребенка является реакцией на дисфункциональную динамику семьи, а не
на внутреннюю динамику, что скрытые иерархии и отношения внутри семьи приводят
к дисфункции и что правила должны применяться для поддержания порядка и границ.
Чрезмерное расширение возможностей ребенка по желанию одного из родителей, поощрение и терпимость
одного из родителей к жестокому обращению с другим родителем, триангуляция
одного из родителей ребенка в родительском конфликте и другие подобные динамики
являются основными симптомами родительского отчуждения. Системные подходы,
которые не направлены на устранение причин этих симптомов и не направлены на их
устранение, а вместо этого дают «толчки живых систем, которые помогают им
совместно разрабатывать новые паттерны» (von Schlippe & Schweitzer, 1998,
p. 93), неприменимы в случаи отчуждения
родителей. Вместо этого фокус лечения должен сместиться с симптома
(поврежденные или разорванные отчуждаемые отношения родитель-ребенок) на причину
(поведение отчуждающего родителя).
Мы считаем, что в то время как эмоциональные переживания
детей следует изучать, терапевты, работающие с отчужденными детьми, не должны
предоставлять терапевтическую среду, в которой ребенку поощряется или разрешается
критиковать, унижать или неуважительно относиться к родителям или высказывать
ложные, несправедливые или бредовые мнения, и что детские ложные убеждения, когнитивные искажения или
бредовое мышление не должны поддерживаться. Поощрение
или разрешение ребенку делать такие вещи должны рассматриваться как вредные для ребенка.
Точно так же
терапевтические вмешательства не должны создавать условия, в которых
необоснованные обвинения могут оставаться без ответа. От отчужденных
родителей не следует требовать извинений перед детьми за события и поведение,
которые не соответствуют действительности или по которым нет никаких
доказательств. Терапевты, работающие с
отчужденными детьми, должны стремиться не расширять права и возможности
ребенка, а работать над восстановлением функционирующей семейной иерархии,
чтобы ребенок не нес бремя ответственности за решения. Терапевтические методы, такие как зеркальное отражение,
сопереживание и удовлетворение требований ребенка, крайне неадекватны и часто
вредны в случаях отчуждения родителей, не в последнюю очередь потому, что они
поддерживают ложные или бредовые убеждения.
Методы, основанные на убеждении, что оба родителя развивают
способность самостоятельного мышления ребенка, нами не поддерживаются. Нет никаких доказательств того, что особенность случаев
отчуждения заключается в том, что отчуждаемые родители развивают способности
самостоятельного мышления своего ребенка. Рассматривая отчуждение с системной точки зрения, Gottlieb
(2012, стр. 149) утверждает, что «нельзя говорить о
том, что отчужденный родитель виновен в
поддержании отчуждения».
Подходы, использующие построение последовательных
рассказов о событиях прошлой жизни в качестве основного подхода к лечению, в
равной степени основаны на ошибочном убеждении, что оба родителя несут
ответственность за проблему отказа ребенка. Повествования,
которые отрицают от очевидные факты, включают ложные или сфабрикованное рассказы
об отчуждающем родителе, вредны для
ребенка. Точно так же использование подходов
десенсибилизации основано на ложной предпосылке, что у отчужденного ребенка
развился фобический ответ на родителя, и это не подтверждается данными
исследований (Warshak, 2015).
Подавляющее количество фактических данных свидетельствует
о том, что никогда не следует пытаться
проводить терапию вне сильной правовой структуры и судебного надзора, который использует угрозу санкций для
обеспечения соблюдения терапевтического процесса (например, Warshak, 2010;
Fidler, Bala, & Saini, 2013; Wiley, 2016). В
случаях отчуждения родителей терапевтические вмешательства должны проводиться только в контексте одновременного
восстановления физических отношений между ребенком и отчужденным родителем,
и главным соображением терапевта всегда должна быть защита ребенка от вреда.
Терапевтические вмешательства, направленные на
восстановление отношений ребенка с отвергнутым родителем, не должны быть
открытыми и должны быть немедленно прекращены в случаях, когда восстановление
отношений не достигается быстро. Если полное восстановление отношений
ребенка с отчужденным родителем не достигнуто или в случаях, когда ребенок
остается психологически разделенным, дело должно быть возвращено в суд для
рассмотрения вопроса об изменении места жительства ребенка на попечение
отчужденного родителя вместе с временным (как правило, 90 дней) или полным
защитным отделением от отчуждающего родителя.
Dr. Wilfrid v. Boch Galhau M.D.
Dr. Sietske Dijkstra
Prof. Dr. Sc. Gordana Buljan Flander
Dr. Lena Hellblom Sjögren, fil.dr. leg.psykolog
Karen Woodall, PhD (cand)
Nick Woodall, MA
ЛИТЕРАТУРА:
Clawar,
S. S. & Rivlin, B. V. (2013). Children held hostage: Identifying
brainwashed children, presenting a case, and crafting solutions (2nd Edition). Chicago,
IL: American Bar Association.
Dunne,
J. & Hedrick, M. (1994). The parental alienation syndrome: An analysis of
sixteen selected cases. Journal Of Divorce & Remarriage, 21, pp.
21-38.
Fidler,
B. J., Bala, N., & Saini, M. A. (2013). Children who resist postseparation
parental contact: A differential approach for legal and mental health
professionals. New York, NY: Oxford University Press.
Fidler,
B. J. & Ward, P. (2017). Clinical decision-making in parent-child contact
problem cases:| Tailoring the intervention to the family’s needs. In Abigail M.
Judge and Robin M. Deutsch (Eds.) Overcoming parent-child contact problems:
Family based interventions for resistance, rejection, and alienation. New York:
Oxford University Press.
Gottlieb,
L. J. (2012). The parental alienation syndrome: A family therapy and
collaborative systems approach to amelioration. Springfield IL: Charles
C Thomas.
Gottlieb,
L. J. (2017). Amicus brief discussing effective treatment for parental
alienation or for a severed parent-child relationship.
Miller,
S. G. (2013). Clinical reasoning and decision-making in cases of child
alignment: Diagnostic and therapeutic issues. In A. J. L. Baker & S. R.
Sauber (Eds.). Working with alienated families: A clinical guidebook (pp.
8–46). New York, NY: Routledge.
Reay,
K. M. (2011). Toxic divorce: A workbook for alienated parents. Penticton,
Canada: Author.
Reay,
K. M. (2015). Family Reflections: A promising therapeutic program designed to
treat severely alienated children and their family system. The American
Journal of Family Therapy, 1–11, 197-207.
von
Schlippe, A. & Schweitzer, J. (1998). Lehrbuch der systemischen therapie
und beratung. Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht.
Warshak,
R. A. (2010). Family bridges: Using insights from social science to reconnect
parents and alienated children. Family Court Review, 48(1), 48–80.
Warshak,
R. A. (2015). Ten parental alienation fallacies that compromise decisions in
court and in therapy. Professional Psychology: Research and Practice, 46(4),
235-249.
ДРУГИЕ
СТАТЬИ ЖУРНАЛА О КВАЛИФИКАЦИОННЫХ ТРЕБОВАНИЯХ К СПЕЦИАЛИСТАМ ПО РОДИТЕЛЬСКОМУ
ОТЧУЖДЕНИЮ
