ДОКТОР КРЕЙГ ЧИЛДРЕСС. МАЙОР УИНТЕРС – ТОТ, КТО МОЖЕТ СПАСТИ ОТЧУЖДЕННОГО РОДИТЕЛЯ

Ричард Д. (Дик) Уинтерс (Richard D. (Dick) Winters; 21 января 1918, Эфрата — 2 января 2011, Кэмпбеллтаун) -  американский офицер, участник Второй мировой войны в составе 2-го батальона 506-го парашютного полка 101-й воздушно-десантной дивизии. В военной истории США получил признание как командующий хрестоматийной малой операцией при поместье Брекур. Народный герой США, олицетворяющий смелость, мужество, бескорыстие, верность долгу, равнодушие к почестям и наградам. Широкую известность получил благодаря телесериалу «Братья по оружию». В 2001 году на телеэкраны вышел сериал «Братья по оружию» от авторов «Спасти рядового Райана». Роль Уинтерса была центральной, её исполнил Дэмиэн Льюис. В 2006 году Ричард выпустил автобиографию, он также прочёл ряд лекций в Вест-Пойнте. На волне популярности общественность требовала вручить Уинтерсу Медаль Почёта, но при его жизни это так и не было сделано.

МАЙОР УИНТЕРС

09.11.2018

          Когда я работал детским  психологом в медицинском персонале детской больницы, меня приглашали для  консультаций в различных отделах больницы, чтобы оказать психологическую помощь детям и их родителям. Эта работы  была часто  эмоционально очень тяжелой, например, работа с родителями и детьми, у которых был диагностирован   рак. Нужно  было быть осторожным, чтобы держать свою эмпатию под контролем, по защитой, иначе собственная психологическая  травма от пребывания  ними сделала бы работу невозможной. Я узнал о травме терапевта, работая с детьми и их семьями в Детской больнице.

Когда вы являетесь детским  психологом в детской больнице, вы должны научиться  сообщать новости о диагнозе – о жестоком диагнозе - детям и их семьям. Вы должны знать, как рассказать семье о том, что у их ребенка есть рак или тяжелый  врожденный дефект, или повреждение головного мозга.

Врач находится в комнате, когда диагноз изначально сообщается семье, а врач - это человек в группе лечения, который официально сообщает семье о  диагнозе, но для чего они вызывали меня, «психологического консультанта»? Врач покидает  комнату, сообщив семье о диагнозе - «у вашего ребенка рак» - или «у вашего ребенка повреждение мозга», а после того, как проходит первый шок, нужен я, вот почему я там. Я - «психологический консультант».

Обычно процесс развития психологической  травмы от начальных слов «рак» или «повреждение головного мозга» занимает от двух до пяти минут. В основном во время этой первой стадии травматического переживания  я помогаю эмоциональному ... удару. В этом заключается самая большая опасность для моей личной травматизации во время первоначального воздействия. Я должен держать довольно плотный заслон своей эмпатии во время стадии травматического шока в первые пару минут. Но на этом этапе родителям  нужно помочь  признать, что ребенок имеет повреждение мозга, рак или врожденный дефект.

Затем, когда травма от  первоначального удара проходит, у них появляются вопросы, сколько ?, сколько времени ?, как плохо ?, а затем они плачут еще немного. Это моя роль, все после того, как врач сказал им, что у их детей рак ... им лучше получить «консультацию психолога».

Только у детской больницы высшего уровня есть собственный отдел психологов. В конце концов, это медицинские учреждения. Я работал в двух, в Детской больнице Лос-Анджелеса, где я проходил  два года обучения и в  Детская больница округа Ориндж - я был там  детским  психологом  в Отделе психологии.

У каждого педиатрического психолога в больнице есть своя особая «специализация».  Моя специализация была  клиника позвоночника. Spina bifida - это дефект врожденного спинного мозга, который приковывает  детей к инвалидному креслу, некоторые дети могут ходить с помощью двух костылей. Некоторые из детей, могут быть полностью парализованы и  прикованы к постели от рождения до смерти. Родители этих тяжелых  детей должны ухаживать за этим ребенком  всю оставшуюся жизнь.

Когда родители пришли в больницу, они знали, что у них родился ребенок. Они были так счастливы. Родители сначала узнают, что что-то не так в комнате доставки, всего через несколько мгновений после рождения. Внезапно медики начинают делать что-то очень быстро, и для родителей очевидно, что это что-то важное, потому что они делают что-то быстро и говорят на таком  языке, который родители не понимают ... они что-то делают с ребенком ... вот когда родители впервые узнают, что их ребенок, их драгоценный ребенок, имеет большой врожденный дефект и может больше никогда не ходить. Когда медицинские работники начинают что-то делать с ребенком  в родильном зале, родители спрашивают: «Что случилось, что случилось?» Но никто ничего им не говорит, они слишком заняты с ребенком. Родители спрашивают: «Что случилось, что случилось». Медсестра идет к матери, она замечательная медсестра. Эта медсестра начнет помогать матери ... приспосабливаться к новостям. Она начнет мягко: «С ребенком что-то не так, все будет хорошо». Вы всегда хотите получать прямую и честную информацию, за которой следует заявление о последствиях. Надеюсь, что последствия будут такими: «Все будет хорошо». Все будет хорошо? Да. Ну, нет. Да ... вроде. У родителей прекрасный новый ребенок, и это замечательно, но ребенок никогда не будет ходить. Ребенок всегда будет привязан к инвалидному креслу всю свою жизнь, а родители ребенка будут ухаживать за ним всю жизнь. Это плохо. Когда рождается такой ребенок – зовут  психологического консультанта. Это моя специализация, это мои дети и родители. где я впервые узнал о травматическом горе, о таком большом горе, о такой глубокой грусти и о том, что это так страшно. Я узнал о травматическом горе, работая с родителями в Детской больнице. У кого травматическое горе тяжелее, чем у  родителей, чьи дети рождаются с серьезным врожденным дефектом? Травма огромна. Это называется травматическим горем.

Теперь об отчуждении ребенка от родителя, чем я сейчас занимаюсь. Вы знали, что вас травмировали, но никто не сказал вам об этом, и никто не поверил вам, когда вы об этом говорили (это еще более ужасно). Они сделали самое худшее, что могли бы сделать ... они травмировали вас, а затем действовали так, как будто ничего не произошло. Это плохо. Они травмировали вас, забрав детей. Даже если им нужно было это сделать (хотя им абсолютно не нужно было это делать), если им это нужно было, тогда у них должна была быть команда поддержки, чтобы работать с вами и помочь вам оправиться от вашего травматического горя ... что они навязывают вам ... свое жестокое обращение с вами ... это происходит ... прямо сейчас.

Кто-то должен был обратиться за консультацией ко мне. Вот, я здесь. Ты был оскорблен. Вы знали это? На самом деле, злоупотребление продолжается прямо сейчас, сейчас вами злоупотребляют. Я знаю, что ты чувствуешь себя оскорбленным. Вы знаете, почему это так? Это потому, что вы подвергаетесь насилию. Прямо сейчас. Это довольно тяжело терпеть, не так ли? Нам нужно сделать так, чтобы злоупотребление прекращалось так как можно быстрее. Это то, чего я изо всех сил добиваюсь - нам нужно прекратить насилие над  вами, мы должны вернуть ваших детей к вам, и нам нужно сделать это как можно быстрее. Не слышали, что  я говорил это? Я говорил это с самого начала. Разве я не говорил об этом с самого начала, что нам нужно сделать это как можно быстрее? Разве я не использовал такие слова, как «ужасающие» и «шокированные»? Разве я не работал для вас, бесплатно размещая на моей веб-странице - письма, которые вы можете использовать, диагностические пакеты, которые вы можете взять, буклеты и прочее. Зачем? Потому что я клинический психолог, и я только что обнаружил активное и постоянное насилие и травму - активное насилие.

Вы все еще находитесь в активной фазе жестокого обращения. Я обнаружил травмированных родителей - вас - подвергают насилию и травмируют - и оно по-прежнему активно  продолжается. Оно все еще находится в активной фазе злоупотребления. Я клинический психолог с навыками работы с психотравмой - у меня есть обязанности перед вами. Даже если вы не мои клиенты - я клинический психолог, хорошо  информированный  о травмах. У меня все еще есть ответственность перед вами ... У меня есть профессиональные и моральные обязанности перед ребенком, чтобы остановить насилие, даже если ребенок не является моим «клиентом». Я клинический психолог, специалист по психотравмам, я не могу просто уйти от вас, когда вы находитесь в активной и продолжающейся  фазе злоупотреблений, создающей огромное количество травм ... для вас .. это нужно остановить. По крайней мере, эмоциональное и психологическое насилие в отношении  вас должно быть прекращено. Что вы чувствовали, что вас избивают и травмируют, и что мир действительно сумасшедший. Все это верно. Вы были в мире травмы и жестокого обращения. Это сумасшествие ... и это ужасно. Я из команды восстановления от травмы.. Никто никогда не должен был заставлять вас проходить через это. Вы являетесь объектом злоупотребления и жертвой преступления. Вы тот, кто подвергается насилию. Вы травмированы. Вы думаете, что это касается опеки над детьми? Нет. Это насилие.

Я знаю. Это очень серьезно. Итак, когда я впервые нашел вас, десятки и десятки тысяч родителей - вас - подвергали насилию и травматизации  - травматическому горе. Я был ошеломлен. Я был поражен. Мне очень жалко вас. Мы сделаем это так быстро, как только можем, и мы сделаем все, что в наших силах, чтобы это никогда не случалось с кем-либо еще. Серьезно, это чувство похоже на то, когда солдаты освобождают  лагерь смерти в лесу, когда выходят голодные и истощенные, выжившие после травмы. Не читайте больше ... смотрите: Я попросил вас посмотреть, потому что мы никогда не должны забывать это. Мы никогда не должны забывать, что такое отсутствие эмпатии, и какова способность к жестокости у человека. Я не сравниваю травмы. Я майор Уинтерс.

Главное - это ошеломительное разрушение доверия. Что это? Период травматического шока. Это было именно мое чувство, когда я обнаружил такие семьи.  Средства массовой информации не описывают  его, но знаете какая это  психическая травма. Но вы ... вы были брошены в одиночестве. Насилие продолжается. Это плохо. Так что я как майор Уинтерс ... серьезно, это точно мое чувство ... Но, подождите ... ваш обидчик - это судебная психология. Источником вашего злоупотребления, мотивацией для вашего злоупотребления, является злоба и ненависть  вашего бывшего супруга ... но инструмент, инструмент вашего злоупотребления - это судебная психология. Мои коллеги - психологи. Я так виноват. Этого никогда не должно было быть. Как только мы прекратим ваше постоянное злоупотребление со стороны психологии, я уверен, что будет ... обзор ... на верхних уровнях профессиональной психологии о том, что здесь произошло ... и как мы позволили себе долгое время быть орудием вашего насилия, и почему никто не ответил за  ваше травматическое горе – за ваше горе, которое так велико, за вашу боль которая настолько глубока и так длительна  .... Травматическое горе - это такая печальная грусть, грусть настолько глубокая и такая длительная, что становится  травмой. Я это знаю. Это была моя специализация  в детской больнице, травматическое горе родителей. Вы переживаете как и  мои родители в детской больнице, только по-разному ... и страшнее. Их травматическое горе было от  Бога ... ваше горе приходит через наши руки. Я доктор Чилдресс. Я нахожусь в вашей команде по восстановлению от травмы. Все остальные, вся судебная психология ... мы ... мы не можем рассчитывать на их  помощь ... они ваши обидчики, и они все еще ничего не знают о вашей травме. Я собираюсь разбудить их.

Но сначала мне нужно было исцелить вас  от этой  травмы. Представьте, как мне тяжело исцелить  вас от травмы,  когда вы стали жертвой психологического насилия. Представьте себе, как трудно остановить  ваших обидчиков? Это невозможно. Нам нужно помочь вам извне. Я майор Уинтерс. Мы только что нашли огромные травмы. Я не сравниваю ваше злоупотребление с холокостом, ради Бога, нет и еще раз  нет. Я говорю об огромной  травме ... у многих людей ... о которой никто не знает ... потому что это  скрыто в лесах ... Я майор Уинтерс ... Я знаю об этом. Я не говорю, что вы – как узник холокоста (хотя патоген от  приступов  насилия и стыда вызывает  почти одно и то же напряжение), я говорю, что чувствую, что это огромная травма, большого масштаба, и никто ее не видит ... она скрыта в лесах, вдали от взгляда ... от  «судебных экспертов,   от органов опеки над детьми» - скрыта в неопределенной патологии, в ... «разводе  с высоким уровнем конфликта». Нам специально сказали,  нам не разрешают говорить от вашего имени, и нам не разрешено останавливаться ... на вашем злоупотреблении и на вашем превращении в жертву преступления. Моя кажется , что это конкретно запрещают, под угрозой лишений  лицензии, делать такие заявления о злоупотреблении вами и превращении вас в жертву насилия. Важно всегда помнить, что отсутствие эмпатии может привести к жестокости. Важно помнить об истине. Мы никогда не должны забывать. Мы должны засвидетельствовать. Посмотрите, как тяжело было мне разубедить вас,  что вам не нужно доказывать «родительское отчуждение» в суде. Это часть преступления, что вам нужно было доказать невероятно слабую диагностику в ходе полного судебного разбирательства при чрезмерно высоких финансовых затратах ... и если вы хотите психологический взгляд  - это специально и намеренно НЕ диагностируют патологию – т.к. диагностика сделана чрезвычайно дорогой и чрезмерно длительной. И нет другого выбора, доступного вам. Это часть преступления, чтобы сделать это как можно труднее для вас, чтобы затруднить для вас восстановление  отношений с вашим ребенком. Вся судебная психология в этом участвует. Все.

Вам предлагается альтернатива? Вам не нужно ничего доказывать. Вам просто нужен диагноз для вашего ребенка и семьи. Когда вы получаете диагностическую диагностику DSM-5,  диагноз DSM-5 - V995.51 «Психологическое насилие в отношении детей, подтвержденное». Диагноз устанавливается  специалистом по психическому здоровью, а не судом. Вам не нужно доказывать что-либо в суде. Ну, тогда ... почему нет такого специалиста по психическому здоровью, устанавливающего этот  диагноз? .

И когда я нашел тебя, ты был все еще безвольным и в  депрессии, как и те ... другие жертвы преступления. Вот что делает это преступление и травма, травма делает жертву пассивной, поэтому они перестают бороться, а  дальше ... пассивный, это своего рода психологический яд, как яд паука, чтобы парализовать свою жертву, жертва не умирает , но она прекращает борьбу.

Моя маленькая девочка, ее хищник создает психологическое господство, которое сокрушает, отсекает ее от спасения и поддержки, она одна, и он питается ее страхом,  и никто ее не защищает. Она сдается, психологически она подчиняется своему обидчику. У вас было то же самое ... желание сдаться ... травма в виде яда в крови. Я узнаю патоген травмы и то, что она делает с  жертвами, с моей маленькой девочкой. Она не может говорить ... потому что никого нет, чтобы слушать ее. Вы хотите увидеть яд? Разве вы  чувствуете себя доминирующим? Вы чувствуете себя бессильными, как будто вы ничего не можете сделать ... вроде ... беспомощны. Вы чувствуете это? Это яд. Но ты боролся, не так ли? Вы сражались. Ты так сильно сражаешься. Я знаю.

И посмотрите, что происходит со всеми вашими силами и борьбой ... это направляется в правовую систему, самое дорогое и невозможное место для борьбы с этим ... в суде. Как ... удобно. Вам просто нужен диагноз патологии, происходящей  в ваших семьях. Вы сражаетесь с этим в суде? Ну, тогда ... давайте диагноз ... Где мы получаем медицинский  диагноз? От судебных экспертов  ... вы понимаете? Это не о содержании ребенка. Это даже не о ребенке. Это преступление  ... эта травма ... о вас. Вы - цель. Вы это знали. Вы знали это все время. Вы не были «плохим родителем» - они использовали это, чтобы отвлечь ваших детей от вас ... так что вы пострадали бы ... потому что вы были «плохими» ... и вы «заслуживаете» страдания. Мы должны пригласить вас сюда, чтобы послушать, увидеть, чтобы засвидетельствовать это насилие. Когда есть поддержка для моей маленькой девочки, пойманной в ловушку ее жестокого и злонамеренного хищника, когда у нас есть кто-то, чтобы услышать ее ... тогда мы просим ее говорить. Когда кто-то слушает. Хорошо, не могли бы вы рассказать о своей травме, как ребенка, так и родителя. Мир должен знать, что произошло здесь, с вами, и мы должны убедиться, что то, что с вами случилось, никогда больше не случается с кем-либо еще. Травматическое горе. Скорбь такая большая, грусть такая глубокая и такая длительная ... это травма. Травматическое горе. Посмотрите его. Вы - цель преступления. Почему вы думаете вас называют «целевым» родителем ... разве это не очевидно? Вы являетесь объектом жестокого обращения. Злоупотребление направлено на вас. Вся эта шарада не касается опеки над ребенком, это о вас - это значит злоупотребляют вами. Вы это знали. Вы сказали им. Никто не слушал. Это была не ваша вина. Плохие люди причиняли вам зло. Это не ваша вина. Вы хороший человек. Теперь все будет хорошо. Хорошие люди скоро придут, и они помогут. Это была не твоя вина. Ты думал, что я - Ван Хельсинг? Нет. Я майор Уинтерс.

 Вы не могли говорить ... потому что никто не слушал. Это патоген. Он не хочет, чтобы его злоупотребление вами и преступление в отношении вас были разоблачены, они прячутся ... в лесах ... в спальне моей маленькой девочки ... от взгляда ... в то время как в мире снаружи все кажется нормальным (если пристально не вглядываться). Жертвы преступления и травмы могут говорить только с моралью и сопереживанием. Мы должны сначала спасти вас от ваших преступников  ... от судебной психологии. И мы должны дать вам моральный компас в профессиональной психологии. Судебная психология должна  стыдиться. Чем скорее вы увидите, тем скорее вы пробудитесь ... как люди ... тем меньше будет позор. Я не исключение. Моя доля стыда в том, что я отказался от этих родителей и их детей. Я этого не видел. Когда семья по улице ... ушла ... мой мир продолжался. Где твои дети? Ушли. Куда они делись? Неважно, это не имеет значения. Я как прохожий. Мне жаль, что мне было все равно, это моя часть стыда. К чести, когда я это видел, я действовал, я действовал, чтобы остановить злоупотребление и ответить на травму - продолжающееся злоупотребление вами и вашу травму - травматическое горе. Я продолжу настаивать на признании психологических злоупотреблений ваших детей совершенно другого уровня, ужасающего и шокирующего. Но есть и ваша травма, злоупотребление и преступление. Это было целью всего – сделать вас жертвой преступления  и позора,  как «плохого» - «изгоя» - «отвергнутого» человека, которого заставляют нести свой «позор»  за то, что он ... «плохой родитель». Вы страдаете за свой позор, вы жестоко ... отвергнуты. Дикое психологическое насилие над вами - родителями - нужно прекратить, и нам нужно начать восстанавливаться от травмы. Я - майор Уинтерс. Я даже не сравниваю вашу травму с холокостом.

Я доктор Чилдресс, я клинический психолог, обладающий знаниями и опытом по восстановлению от психотравм. Я первый из команды по восстановлению от психотравмы, которая будет развиваться для вас в клинической психологии. Мы скоро вам поможем. Не беспокойтесь, ваши дети тоже будут в порядке, мы также защитим ваших детей и восстановим их, они будут в безопасности. Вы помните, когда они спрашивали, где женщины? ... Я спрашиваю вас о том же типе вопроса ... где ваши дети? В лесу? Хорошо, мы отправимся туда со спецподразделением  и вернем их обратно. И тогда вы будете плакать ... точно так же, как тот человек, который скучает по своей жене. Любовь такая, мы скучаем по тем, кого любим. Мы вернем  ваших детей  вам, как только мы сможем. Я надеюсь, сегодня, может быть, завтра ... но как только мы сможем, мы вернем ваших детей  вам.

Я помню историю, которую однажды услышал, о том, что родители подходят к какой-то администратору  за столом или что-то в этом роде Я думаю, там сидит  некоторый важный человеком. И когда они добрались до стола со своими детьми, важный судья сказал детям идти одним путем, а родителям - другим. Судья отделил детей от родителей. Когда я услышал эту историю, я посчитал это неправильным. Я не думаю, что мы должны отделять родителей от своих детей ... это нехорошо. Я слышал другую историю, просто на днях. Вроде  какие-то родители путешествовали со своими детьми из одного места в другое. Вроде  родители хотели сделать что-то хорошее для своих детей, и именно поэтому они путешествовали. Без разницы. Но когда они добрались до нужного места,  там люди  сказали им уйти ... а потом отняли их  детей. Я не думаю, что это было очень хорошо, чтобы отнимать у них  детей, отделить родителей от своих детей. Это нехорошо. Но эта история, о путешествующих родителях и их детях, эта история имеет более счастливый конец, чем другая история, о том, что родители были насильственно отделены от своих детей «администраторами». счастливого конца ... до самого конца .... Моя любимая часть этой истории, когда родители и дети снова воссоединяются. Она заставляет меня плакать. Я слышал, что они где-то там нашли новый дом. Я рад. Мне нравятся истории, которые заканчиваются семьей и домом. Но иногда дорога туда может быть страшной, болезненной и тяжелой. Мы работаем, чтобы вернуть ваших детей к вам так быстро, как мы можем. Я не думаю, что это хорошо, когда у нас есть «администраторы», отделяющие детей от родителей. Кто я?  Я профессор Ван Хельсинг? Нет глупый, я не какой-то супергерой - охотник на вампиров. Я майор Уинтерс? Теперь ты говоришь просто абсурд. Нет, я просто доктор Чилдресс. Я клинический психолог. Я возглавляю команду восстановления от травм. Для тебя. Вы страдаете от травмы. Вы знаете, вся цель всей этой «опеки над ребенком» ... оскорбить вас ... заставить вас страдать. Я возглавляю команду восстановление от этой травмы  - от этого травматического  горя. Я положил его в область патологии привязанности. Это называется патологическим трауром привязанности. У нас будет время поговорить позже, по дороге. Здесь есть немного еды, немного воды. Все будет хорошо.

Craig Childress, Psy.D.Clinical Psychologist, PSY 18857

Доктор Крейг Чилдресс  является лицензированным клиническим психологом  частной практики, специалистом по детской и семейной терапии, судебным экспертом по родительскому отчуждению. До прихода в частную практику д-р Чилдресс работал  в качестве главного врача детского центра экспертизы и лечения, в основном работая с детьми из приемной семьи. Кроме того, он работал детским  психологом в Детской больнице округа Ориндж.

ДОКТОР КРЕЙГ ЧИЛДРЕСС. КАКОЙ СПЕЦИАЛИСТ МОЖЕТ СПАСТИ РЕБЕНКА ИЗ РОДИТЕЛЬСКОГО ОТЧУЖДЕНИЯ

               Глубоко в Карпатах лежит таинственная страна Трансильвания — мир, в котором зло встречается на каждом шагу, мир, в котором опасность оживает с заходом солнца, и где монстры, живущие в глубине человеческих кошмаров, обретают форму. В этот мир попадает легендарный охотник на чудовищ Ван Хельсинг, рождённый на страницах романа «Дракула» Брэма Стокера.

Премьера: 3 мая 2004 г

Режиссер: Стивен Соммерс

Бюджет: 160 миллионов USD

Жанры: Фильм ужасов, Боевик, Триллер

Ван Хельсинг – орудие в руках церкви, по заданию святых отцов он истребляет чудовищ и монстров, от одного имени которых у обычных обывателей стынет кровь. Ван Хельсинг отправляет в Трансильванию, где обитает проклятье Карпат – граф Дракула, великий вампир, на которого не действует ни святая вода, ни крест, ни осиновый кол. Убить Дракулу можно лишь одним способом, но вампир надежно хранит эту тайну. На помощь Ван Хельсингу приходит Анна Валери, потомок человека, который поклялся что пока Дракула не умрет, никто из рода Валери не попадет в рай.

ДОКТОР КРЕЙГ ЧИЛДРЕСС. ПРОФЕССОР ВАН ХЕЛЬСИНГ

07.11.2018

Я профессор Ван Хельсинг, вы знаете, ну, этот парень-охотник на вампиров ... это я, доктор психологии Крейг Чилдресс, специалист по психотравмам и жестокому обращению с детьми. И я эксперт по вампирам и монстрам.

Хищный монстр, вампир, питающийся  душой ребенка, нападает на  мою драгоценную девочку где-то сейчас, она изолируется, она не может говорить, она не может сказать нам, что у нее  нет спасения, что никто не собирается ее спасать. Вы идете к ней? Кто-нибудь из вас пытается найти и спасти эту маленькую девочку от ужасного монстра, который питается ее душой. Нет. У вас роль наблюдателя. Она заброшена.

Вы поможете ей, конечно ... когда она сообщит, как только она каким-то образом найдет мужество и силу, чтобы освободиться от психологического контроля монстра, тогда вы ей поможете. Но что теперь? Вы ищете ее или ожидаете, когда она освободится? Вы когда-нибудь пытались освободиться от психологического контроля вампира? Она заброшена. Она одна.

Я знаю этого вампира. Я Ван Хельсинг, охотник на вампиров. Я ищу того маленького мальчика или девочку, которую держит вампир, питающийся ими.

Но я не жду, пока мой ребенок сообщит, нужно  иметь огромное мужество чтобы ребенок вышел из-под контроля вампира и сообщил о злоупотреблении в отношении него. Я не дожидаюсь, пока это будет, я сам нахожу таких детей. Я профессор Ван Хельсинг. Я охочусь. Вы знаете о профессоре Ван Хельсинге из историй Дракулы, но теперь, представьте, если вы не знали ни одной  этой истории Дракулы, и вы действительно попали бы в такую ситуацию. Представьте, что вы находитесь в деревне, и этот злобный вампир и монстр питается вами, питается людьми вашей деревни, и никто не может остановить его. Этого вампира вы никогда не увидите. Вы знаете его злобу. Вся ваша  деревня - это, по сути, только кормовой запас злобного вампира, который разрывает  души жертв. Этот вампир не просто истощает вашу жизнь, он питается вашей душой. И это в значительной степени связано с вашей деревней, и ваши  констебли и магистраты совершенно бессильны, чтобы защитить вас. Вампир питается по своему желанию; когда и где он хочет. Вы все направляетесь к своим местным мэрам и лидерам, и они тоже в недоумении, как остановить вампира. Местные врачи и профессора тоже сбиты с толку. Они говорят вам попробовать различные амулеты и магические заклинания, но ни одно из них не имеет никакого эффекта.

И тогда в вашу деревню приходит посторонний человек, незнакомец, о котором никто ничего не знает. Но он, похоже, много знает о вампирах и монстрах. Вам  повезло, не так ли, что этот незнакомец с большим количеством знаний о вампирах появляется в вашей деревне? Он начинает делать что-то, много чего. Он очень активен. И иногда это останавливает вампира. Незнакомец кажется очень активным, он что-то делает, пишет заклинания. Местные врачи и эксперты говорят вам не слушать этого аутсайдера, говорят, что вы не должны ему доверять. Они говорят вам продолжать использовать свои амулеты и заклинания, те, которые вы использовали, и которые не останавливают злобного вампира.

Но с того момента, как этот аутсайдер пришел, все изменилось. Вы можете это почувствовать. Туман стал менее плотным. Солнечные лучи пробиваются через  туман. И тогда незнакомец говорит как Ван Хельсинг. «Я здесь  не случайно», - говорит он. – «Я охочусь». И Ван Хельсинг начинает рассказывать вам о вампире, который питается вашей деревней. Это не просто вампир в вашей деревне, это один из самых ужасных  монстров, это тот, кто питается душами. Этот человек исключительно порочный и исключительно хорошо скрывается, чтобы  его никто не увидел. Когда я нахожу  девочку или мальчика, моего ребенка, пойманного в ловушку вампира, я выслеживаю и охочусь. Это задолго до раскрытия. Она не может рассказать. Она не может говорить. Вампир уверен в этом, он питается ею, он должен иметь свою пищу. Вампир изолирует моего ребенка, моего маленького мальчика, мою маленькую девочку, он изолирует их от спасения и оставляет их в одиночестве путем  страха и запугивания, через ложь и манипуляции, через псевдо-любовь, основанную на насилии. Через капитуляцию. Это ... соблазняет ... моего ребенка сдаться  вампиру, стать его пищей, не охотно ... но сдаться, чтобы пока выжить. Мой ребенок не может говорить. Не придет спасение. Всем все равно. Ребенок заброшен. У вампира есть еда, и он питается. Но есть я - Ван Хельсинг. Я охочусь на вампиров. Я не жду. Я охочусь. Я здесь охотник. Когда вампир будет мертв - я уйду. И снова начну охоту.

Когда охотник охотится, он шумит или скрывается в тишине? Я охочусь. Когда охотник перестает молчать? Когда он убивает свою добычу. Когда я нахожу свою маленькую девочку, попавшую в ловушку умышленного  насилия со стороны ее отца, чего она не  может раскрывать. Она в ловушке, она изолирована, она одна, без надежды на спасение. У нее есть только одна надежда, что она может отправить сообщение всем, кто ее ищет, что  у нее проблемы, и что нам нужно спасти ее. Ее сигнал должен быть скрыт, он не может быть явным, если насильник увидит ... тогда месть будет страшной. Это опасно для моего ребенка, чтобы открыто сообщать об этом рядом  с таким близким вампиром, таким сильным и голодным. Это слишком опасно для ребенка, чтобы сообщать прямо, это слишком сложно. Ребенок нуждается в нас, чтобы мы пришли. Ребенок скрытно «звонит» мне, моя драгоценная маленькая девочка, мой мальчик. У них есть «симптомы», которые можно увидеть, то, что клинический психолог называет симптомами.

Чаще всего ребенок имеет школьные проблемы, иногда ребенок перестает учиться полностью (экстремально), иногда мой ребенок становится очень сердитым и враждебным (экстремальным). Иногда ребенок становится очень подавленным (экстремальным). Моя маленькая девочка, мой пленник, кричит, чтобы  я пришел, отчаянно нуждаясь в спасении, своим  непонятным другим агрессивным поведением, депрессией, угрозами самоубийства. В тот момент, когда я это слышу, я появляюсь здесь мгновенно. Так я нахожу вампира, питающегося моим ребенком. Когда я нахожу своего ребенка, моего пленника-ребенка вампир все еще питается ее душой. Она не достаточно сильна (пока), чтобы сказать нам, что ей нужна поддержка. Я - Ван Хельсинг, я охочусь на вампиров, я нахожу способы оказать  моему ребенку поддержку, так необходимую ему, чтобы он потом рассказал нам о своем кошмаре. Я слышу тебя, я иду. Ты не одинок, тебя  не покинули. Я приду. Когда я впервые найду своего ребенка, может быть, через  шесть недель он сможет сообщить, возможно, матери, возможно, учителю, может быть, тете или дяде. Затем, когда у ребенка наконец появится поддержка, необходимая для того, чтобы вырваться из-под контроля, я хочу буду собирать  все для  обеспечения судебных доказательств - потому что я не хочу чтобы это  мерзкое чудовища продолжало мучить этого маленького мальчика или девочку.

Мне нужно убедиться, что судебные доказательства для освобождения  ребенка будут обеспечены. И я хочу, чтобы ребенок рассказал нам историю - один раз.. Я - Ван Хельсинг. Я охочусь на вампиров. Я охочусь, я спасаю. Но я не хочу, чтобы это чудовище знало, что его охотятся, я не хочу, чтобы этот монстр  убежал или тщательнее скрывался  или увеличивал контроль над ребенком. Я хочу, чтобы вампир расслабился, когда я преследую. Я должен быть осторожным. Но ребенок не может говорить. Еще нет. Этот маленький мальчик или моя драгоценная девочка, сдалась и стала жертвой  психологического контроля  вампира. И мой ребенок боится вампира – хотя никто не видит вампира и никто не видит страха моего ребенка.

Я - Ван Хельсинг, а ты  попадешь в тюрьму - я надеюсь на очень долгое время. Твое питание этим сладким драгоценным ребенком закончится. Он думал, что мы делаем семейную терапию. Он удивлен. Нет, я охочусь. Я охочусь на вампиров. Мое оружие  называется ... диагнозом. Я спасаю своего маленького мальчика, я спасаю свою маленькую девочку. Их поедание вампиром  прекращается  и их кошмар заканчивается. Я – Ван Хельсинг. Я охочусь на вампиров жестокого обращения с детьми и психотравмы.

Craig Childress, Psy.D.Clinical Psychologist, PSY 18857

Доктор Крейг Чилдресс  является лицензированным клиническим психологом  частной практики, специалистом по детской и семейной терапии, судебным экспертом по родительскому отчуждению. До прихода в частную практику д-р Чилдресс работал  в качестве главного врача детского центра экспертизы и лечения, в основном работая с детьми из приемной семьи. Кроме того, он работал детским  психологом в Детской больнице округа Ориндж.

 

 

«УБИЙСТВО ДУШИ» ПРИ ОТЧУЖДЕНИИ РЕБЕНКА ОТ РОДИТЕЛЯ И КАК ЕГО ПРЕДУПРЕДИТЬ ВОСПИТАНИЕМ

Воспитание ребенка отчуждающим родителем приводит к формированию у него искаженной картины мира, нарушению нормальной модели взаимоотношений между детьми и родителями с перспективой проблем в собственных семейных отношениях в зрелом возрасте (см. ДОКТОР КРЕЙГЧИЛДРЕСС, ПАТОГЕННОЕ ВОСПИТАНИЕ ПРИ КОНФЛИКТНОМ РАЗВОДЕ). 

Доктор Эми Бейкер в статье  ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕСТРАТЕГИИ  СЕМЕЙНОЙ ВОЙНЫ ЗА ОТЧУЖДЕНИЕРЕБЕНКА ОТ РОДИТЕЛЯ приводит ряд используемых отчуждающим родителем психологических стратегий для изменения поведения ребенка в отношении целевого родителя. К этим стратегиям относятся: 1) изоляция ребенка от всех контактов с целевым родителем и его родственниками, 2) постоянная негативная характеристика поведения целевого родителя, 3) манипуляции с чувством любви, 4) вовлечение ребенка в конфликт как «солдата» на стороне отчуждающего родителя против целевого родителя, 5) внушение ему «черно-белого мышления» - «мы против них» и др. Все эти психологические приемы в той или иной форме используются и в деструктивных тоталитарных сектах, формирующих патологическую зависимость своих членов от лидера секты. Поэтому психологические процессы у члена такой деструктивной секты и ребенка, проживающего с отчуждающим родителем, во многом идентичны. Статья доктора Шарон Фарбер «СЕКТЫ И ИХ ВОЗДЕЙСТИВИЕ НА СОЗНАНИЕ» рассматривает психологические процессы  в деструктивных сектах, но для нас представляет интерес в отношении аналогии подобным процессам  у детей в дисфункциональных, патогенных  семьях с отчуждающим родителем.  

Вначале приведу  важное сообщение от анонимного комментатора к статье доктора  Шарон Фарбер о деструктивных сектах.

ПАТОГЕННОЕ ВОСПИТАНИЕ ДЕТЕЙ ПРИНОСИТ ТАКОЙ ЖЕ УЩЕРБ КАК И ДЕСТРУКТИВНАЯ СЕКТА

Опубликовано  Anonymous 20 июля 2014 года - 2:05 утра 

Сейчас существует множество онлайн-групп поддержки для тех, кто пережил жестокое обращение в детства при жизни с неблагополучными, психически больными и/или злоупотребляющими психоактивными веществами родителями, а также  эмоциональное насилие, эмоциональное пренебрежение, физическое насилие, физическое пренебрежение, отказ, эксплуатацию и сексуальное насилия со стороны  собственных родителей. Это очень  похоже на «убийство души», используемое в деструктивных сектах их лидерами. которое Вы описываете в своей статье.

Мне кажется, что глубоко дисфункциональная и разрушенная  семья скорее похожа на «мини-секту».

Родители с нарциссическим расстройством личности, с пограничным расстройством личности, с асоциальным расстройством личности и/или другими психическими заболеваниями (например, родители-педофилы), родители, которые злоупотребляют алкоголем или наркотиками, могут невольно или намеренно заниматься формами психологических манипуляций, которые приводят к тому, что их ребенок не может нормально развиться в самостоятельного  взрослого, они блокируют развитие его индивидуальности, что делает взрослого ребенка патологически зависимым от своих родителей, и эта зависимость  сопровождает его в собственной  взрослой жизни.

Когда дети эмоционально неблагополучных родителей очень малы, они, вероятно, подсознательно и инстинктивно принимают нездоровые механизмы преодоления для выживания.

Некоторые дети властных, недобросовестных  или эксплуатирующих родителей становятся эмоционально разрушенными и теряют способность свободного выражения  своих собственных мыслей и чувств, некоторые становятся патологически тревожными  и психологически зависимыми от родителей, некоторые испытывают  амнезию в отношении своих детских лет. Есть много неадекватных способов, которые может найти ребенок для того,  чтобы справиться с хроническим родительским пренебрежением или хроническим насилием со стороны родителей, но все они очень похожи на «убийство души».  Поэтому  я считаю, что деструктивные секты   на самом деле являются  отражением деструктивных,  дисфункциональных семейных систем.

 Шарон Фарбер

Для меня большая честь слушать рассказ о вашей жизни. Я помогаю  взрослым и детям в проблемах взаимоотношений, работе, учебе и при наличии сексуальных проблем, а также в случае  наличия тревожности, депрессии и диссоциации. У меня также есть отдельные  интересы в творчестве, религии и духовности, а также вовлечения в культ, психологической травмы, пищевая зависимость, суицидальное поведение  и  другие проблемы с психикой.

КВАЛИФИКАЦИЯ

• Стаж работы: 48 лет

• Образование: Школа социальной работы в Нью-Йоркском университете, докторская степень.

• Номер лицензии и состояние: 012797 Нью-Йорк

СЕКТЫ  И ИХ ВОЗДЕЙСТВИЕ НА СОЗНАНИЕ

Форма убийства души

19 июля 2014

Я только что вернулась с ежегодной конференции Международной Ассоциации культовых исследований (ICSA) и хотела рассказать вам о «убийстве души», термине введенным  психоаналитиком Леонардом Шенгольдом для  описания намеренной  попытки подавить или разрушить отдельную личность другого человека. это то, что делают деструктивные секты. Мой интерес к сектам вырос из моего шока много лет назад, когда я обнаружила, насколько глубоко мой брат был вовлечен в секту Трансцендентальной Медитации (ТМ). Это было  настолько глубоко, что он потерял способность самостоятельно мыслить. С тех пор я лечила нескольких пациентов, психика которых была глубоко повреждена в сектах, и когда я услышала о Международной ассоциации культовых исследований (ICSA) несколько лет назад, я присоединилась и присутствовала, на конференциях, представляющих темы, связанные с участием в секте,  то, что специалистам из области   психического здоровья, как правило, мало известно. На этих конференциях я встретила множество  умных людей, которые стали жертвами деструктивных сект, их членов семьи, исследователей и специалистов в области психического здоровья из  США и за рубежом, которые имели  опыт в лечении тех, кто был вовлечен в секту. Я также встретила тех, кто сегодня известен как консультанты по выходу. Обычно это сами бывшие члены сект, покинувшие свои секты, которые будут разговаривать с людьми, которые согласны с ними разговаривать. (Не требуется изоляция или похищение из секты, как в было в работе депрограммистов несколько  лет назад.) В ICSA даже есть несколько членов, которые родились в сектах. Наличие высокого интеллекта не является защитой от того, чтобы не стать жертвой секты.

Международная ассоциация культовых исследований (ICSA) является глобальной сетью людей, обеспокоенных психологической манипуляцией и психологическим насилием  в сектах, альтернативных движениях и других средах. ICSA не является аффилированным лицом каких-либо религиозных или коммерческих организаций. Миссия ICSA, как указано на их веб-сайте icsahome.org, заключается в применении исследований и профессиональных перспектив, чтобы помочь тем, кто подвергся духовному насилию или иным образом пострадал от психологических манипуляций в деструктивных сектах, просвещать общественность, продвигать и проводить исследования, а также помогать профессионалам, интересующихся сектами и психологическими манипуляциями. Я слышала на конференции истории  родителей, которые рассказывали о своем горе после того, как ребенок попал в секту. Все же они получили некоторое облегчение  и уменьшили свое чувство изоляции, разделив свои истории с другими понимающими их чувства людьми.

Деятельность сект распространена гораздо шире, чем вы представляете. Наше внимание было обращено на культы шестидесятых и семидесятых годов, когда Аллен Гинзберг сказал, что жизнь должна быть экстазом и отправился в Индию, изучать индуистскую культуру в поисках этого. Многие молодые люди последовали этому примеру, увлеченные восточными идеями, подвергая сомнению западные ценности.. Индийская одежда и индуистская практика стали реальностью у нас, и мы уже привыкли видеть молодых людей в оранжевых одеждах, скандирующих  мантру «Харе Кришна» в аэропортах и на автобусных вокзалах, где они ищут новобранцев.

Первым поколением членов сект были молодые люди, которые покинули дом и школу, ища смысл в уязвимый период своей жизни. Их соблазняли, внушая, что они нашли то, что искали, в таких группах, как Церковь Объединения, Дети Бога, Международное Общество Сознания Кришны, Саентология и других. По мере увеличения их числа различные группы и практики начали размываться в глазах общественности.

Когда мы говорим о современных сектах сегодня, то склонны думать о группах типа кришнаитов  или других восточных группах медитации. Но многие христианские культы развились тоже в виде сект, такие как дети Бога, «Путь интернационала», Церковь Объединения и мормонская церковь. И сегодня секты  не ограничиваются религиозными группами, но включают в себя ЭСТ, саентологию, группы  йоги, группы  психотерапии и группы  философии, такие как эстетический реализм.

Что такое секта? Само слово противоречиво, потому что оно использовалось для обозначения любой религиозной группы с необычными убеждениями, которые отклонялись от нормы, что мы могли бы сегодня рассматривать секту. Сегодня термин деструктивная  секта  используется для описания группы, которая использует манипулятивные методы и контроль сознания, чтобы повысить внушаемость и подчинение своих членов. Секты склонны изолировать новобранцев от бывших друзей и семьи, чтобы способствовать их полной зависимости от группы. Цель состоит в том, чтобы продвигать цели лидеров в группе при  полном  контроле лидера  над членами группы.

Достижение полного психологического контроля над членами осуществляется путем атаки на сознание  новобранцев, нападения, предназначенного для контроля над их разумом. Через чувства - зрение, слух, вкус, осязание, обоняние  мы узнаем о мире. Представьте, что организм человека представляет собой гигантскую фармацевтическую фабрику, которая производит мощные химические вещества, способные изменять сознание, которые мы можем использовать, погружая себя в измененные состояния сознания или употребляя психоактивные вещества, изменяющие настроение. Средневековые христианские мистики, которые голодали и бичевали сами, знали это хорошо. Так же, как раз в год, турецкие  дервиши надевают длинные белые халаты с полными юбками, черными плащами и высокими коническими красными шляпками и крутятся в унисон под звуки барабанов и флейт, все быстрее и быстрее, входя в состояние  экстаза,

Секты  привлекают людей, начиная их соблазнение   любовью, проводя так называемую «бомбардировку любовью», уделяют новичкам огромное  внимание и очень ласково обращаются  с потенциальными новобранцами. Это очень эффективный способ получить доверие у тех, кто чувствует себя одиноким и изолированным. Затем они атакуют и подавляют индивидуальность  человека, используя различные методы, чтобы вызвать диссоциированное состояние, измененное состояние сознания, состояние транса, в котором ум и тело отключены друг от друга. Эти методы включают в себя лишение сна и ограничение  пищи, барабанный ритм, пение, публичное чтение в течение нескольких часов, мигающие огни, вращение  по кругу, т.е. все методы, которых воздействуют на чувства и подавляют  способность человека самостоятельно мыслить. Секта  использует контроль сознания, чтобы заполнить диссоциированный ум с  убеждениями лидера и приучить его к магическому мышлению. Наступает момент, когда ум отключается и, похоже, так защищается  от этого нападения на нервную систему. Вовлечение в секту  может произойти внезапно, или это может быть более медленный, более постепенный процесс тонких изменений, приводящих к изменению личности.

Секта использует  склонность многих людей к магическому мышлению, которое усиливает тенденцию наделять вождя всемогущей и магической силой, подобно ранним ментальным представлениям ребенка о том, кто контролировал всю Вселенную. Член секты может с готовностью поверить, что лидер может читать его мысли или слышать разговоры на расстоянии. Постепенно все больше и больше иррациональной власти он приписывается лидеру. Лидер секты является обычно  человеком с завышенной самооценкой, причем настолько завышенной, что он требует поклонения, послушания и подчинения других, чтобы удовлетворить  свое желание власти за счет других. Это  такой же психологических процесс, как и в случаях домашнего насилия, когда один супруг, как правило, муж, пытается приобрести  полный контроль над другим супругом (или детьми, как в случае отчуждения родителя).

Некоторые из членов секты, которые не могут словесно выразить то, что они чувствуют по отношению к тому, что было сделано с ними, выражают это через их тела, наносят вред себе через самоповреждение  и сжигание самих себя, голодание. Потому что они не ощущают возможности получить необходимую помощь в секте. Не является  неожиданностью тот факт, что многие секты  открыто выступают против психотерапии.

Надеюсь, это поможет вам понять немного больше об «убийстве души». Жертвы «убийства души» остаются в значительной степени принадлежащими другим, их души находятся в рабстве у лидера секты. Шенголд цитирует роман «1984» Джорджа Оруэлла, в котором О'Брайен говорит Уинстону Смиту: «Ты не будешь больше способен на обычные человеческие чувства. Все умрет в тебе. Ты никогда не сможешь любить, дружить, радоваться жизни, смеяться, проявлять любопытство, быть смелым и честным. Ты будешь опустошен. Мы опустошим  тебя, а потом  заполним собой .... Власть заключается в том, чтобы, расколов на куски разум человека, собрать его снова, но придав ту форму, какая нужна тебе».

В Нью-Йорке, Филадельфии и Бостоне проводятся местные встречи ICSA. Билл и Лорна Голдберг, лицензированные клинические социальные работники, проводят ежемесячную бесплатную группу поддержки для людей, чья жизнь была затронута сектами, для жертв и их семьей в Englewood NJ. См. Http://www.blgoldberg.com/ 

 

Мэг Джей

Доктор наук, клинический психолог. Специализируется на развитии взрослых, в частности тех, кому от 20 до 30. Ассистент профессора в Виргинском университете. Занимается частной практикой. Публиковалась в New York Times, Los Angeles Times, USA Today, Psychology Today.

Из книги Мэг Джей «Сверхнормальные. Истории, которые делают нас сильнее»:

ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ НАСИЛИЕ КАК «УБИЙСТВО ДУШИ» РЕБЕНКА

«Эмоциональное насилие не требует физического контакта, поэтому обычно считается менее вредным, чем другие формы жестокого обращения с детьми. Родительская забота служит основой нашей безопасности в первые двадцать лет жизни. Это один из величайших капиталов, который имеет ребенок, и этот капитал наделен поистине огромной защитной силой. Забота родителей не только защищает нас от трудностей, но и помогает справляться с проблемами и невзгодами, которые неизбежно ждут нас на жизненном пути. Когда ребенок живет в неблагоприятной среде — чем бы это ни было вызвано, — главным единственным защитным фактором для него становятся любящие, близкие, теплые отношения с родителем или опекуном. Получается, что эмоциональное насилие вдвойне тяжело переносится, поскольку из-за него ребенок подвергается стрессу и в то же время лишается шансов успешно с ним справиться. Возможно, по этой причине некоторые исследователи пришли к выводу, что эмоциональное насилие не только не менее вредно, чем другие виды негативного детского опыта, но и с большей вероятностью, чем другие неблагоприятные жизненные обстоятельства, ведет к проблемам с физическим и психическим здоровьем, таким, например, как кардиологические заболевания и депрессия. Леонард Шенголд даже назвал эмоциональное насилие «убийством души». Внешне жертвы такого убийства продолжают жить, но внутри они мертвы».

Хотелось бы также отметить небольшую, но важную заметку доктора Эми Бейкер «ФАКТОРЫ ЗАЩИТЫ ОТ РАЗРУШЕНИЯ ДЕТСКО-РОДИТЕЛЬСКИХ ОТНОШЕНИЙ». Как все судебные эксперты, доктор Бейкер агностик, никогда не касается религиозных вопросов и не использует религиозной терминологии, однако выводы, которые она делает в этой небольшой статье полностью соответствуют принципам воспитания  ребенка в христианской вере и любви к ближнему  на основании  христианских заповедей.

Исходя из того, что воздействие патогенного воспитания психически нездоровым родителем аналогично пребыванию ребенка в деструктивной секте, которая пытается заменить его идентичную личность личностью рабской, послушной нарциссическому родителю, психологически зависимой от него, подменить картину мира фальшивой, становится важным вопрос: «Как максимально уберечь ребенка от последствий «промывания мозгов» со стороны отчуждающего родителя». Исследованию стратегий «промывания мозгов» ребенка со стороны отчуждающего родителя посвящена статья ведущего эксперта США по родительскому отчуждению доктора Эми Бейкер «ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕСТРАТЕГИИ  СЕМЕЙНОЙ ВОЙНЫ ЗА ОТЧУЖДЕНИЕРЕБЕНКА ОТ РОДИТЕЛЯ». Вопросу психологической подготовки ребенка с целью  максимальной защиты от отчуждения посвящена небольшая заметка «Факторы защиты ребенка от отчуждения», опубликованная 26 апреля 2018 г. на портале PSYCHOLOGYTODAY.COM: 

Доктор Эми Бейкер имеет степень доктора философии в психологии развития от преподавательского колледжа Колумбийского университета. Ее направления исследований включают родительское отчуждение, интересы  детей, участие родителей в обучении их детей, привязанность детей к родителям. Она является заместителем директора по научной работе в Центре защиты детей Винсента Дж. Фонтана. Доктор Эми Бейкер  является автором или соавтором 8 книг и более 65 рецензируемых статей.

ФАКТОРЫ ЗАЩИТЫ РЕБЕНКА ОТ ОТЧУЖДЕНИЯ

В моей тренерской практике у меня есть возможность поговорить с сотнями целевых родителей , людей, которые действительно находятся в окопах отчуждения, делая все возможное, чтобы сохранить, защитить или восстановить свои отношения со своими детьми. Меня глубоко трогает  их борьба и их мужественные усилия по поддержанию своего любящего присутствия перед лицом продолжающейся деградации их отношений с ребенком, девальвации и маргинализации.

Из своей практики я пришла к выводу о важности трех факторов для  защиты отношений между родителями и детьми.

Первый из них  - это целостность, благодаря которой я имею в виду способность ребенка знать свои мысли и чувства, различать правду и искаженную версию (ложь), представляемую предпочитаемым родителем.

Второй - сострадание, благодаря которому я имею в виду способность ребенка быть добрым и внимательным к родителям, даже если родитель причинил ему боль или разочаровал его.

Третий фактор  это прощение. Если ребенок умеет  прощать, он сможет принять факт того, что целевой родитель является несовершенным человеком и, тем не менее, достоин любви и уважения.

Если ребенок имеет  эти ценности, мне кажется, что для отчуждающего родителя будет труднее (если вообще возможно) (1)  убедить ребенка в чем-то, что не соответствует действительности, (2) способствовать жестокой девальвации этого родителя в глазах ребенка, и (3) ребенок будет понимать, что недостатки родителей нужно  прощать. То есть ребенок, который имеет  эти ценности, будет верен самому себе, будет уважительным и любезным к родителю, даже если родитель разочарует или причинит ему боль, и согласится с тем, что родитель не идеален. 

СОВЕТЫ ЦЕЛЕВЫМ РОДИТЕЛЯМ ПО СТРАТЕГИИ ПОВЕДЕНИЯ ОТ ИТАЛЬЯНСКИХ ТОВАРИЩЕЙ

УЖАСНАЯ  ПЕДОФИЛИЯ - ЭТО ЯСНО ВСЕМ

КОЛДОВСТВО  ОЖИДАЕТСЯ ПРОЦЕСС ИНКВИЗИЦИИ.

НО, В ОТЛИЧИЕ ОТ  ВЕДЬМ И ВОЛШЕБНИКОВ, ЭТО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО СУЩЕСТВУЕТ.

150 000 отцов исключены из жизни своих  детей. Дети, лишенные отца, отчужденные против него: «Твой отец проклят, он сукин сын, он разрушил наши жизни. Скажи своему отцу, что ты не хочешь его  знать. Твой отец - педофил».

Дети без улыбки, которые со смертью в сердце принуждаются недостойными матерями ненавидеть своего отца  всю жизнь, отречься от отца. Психоз всегда поджидает на углу  этих детей и улыбается. С другой стороны самоубийство, рак, сердечный приступ, инсульт или инфаркт для отцов, которые не ищут альтернативного пути в жизни. Драма известна всем, но никто ее не признает. И многие учреждения активно участвуют в этой жестокой драме. Признается только форма похищения ребенка. Но не бесчестие, над  которым сегодня насмехается людоед, потому что он может свободно делать то, что  хочет. Прочитать и понять. Похищение человека, которое запрещается даже государством, «мамизм» уполномочен осуществлять это похищение сына у отца. Можно было бы сказать «подстрекаемый» государством. Педофилия. Mammismo. Людоедство.

Фабио Росси, отец Анжелики и Маттиа. Закончил курсы фармацевтики и специализировался в области пищевых наук, он закончил курсы по биоэтике и управлению качеством. Он работает в больнице и преподавал в университете клиническую биологию и химию. В течение последних десяти лет он изо всех сил пытался бороться за своих детей.

• Жанр: Фэнтази
• Цена: € 17.90
• Издатель: Europa Edizioni
• Страницы: 504
• Язык: итальянский
• EAN: 9788893841214

Обзор  Давида Штази  романа «Отцовская доля». Полный текст обзора можно найти на блоге https://stalkersaraitu.com/?p=7607

Каждое лето я использую  отпуск, чтобы прочитать новые издания. Среди тех книг, которые я запланировал, я вставил в последний момент «Отцовская доля - Призраки под мостом Калатравы» Фабио Росси, изданную год назад издательством Европа Эдизиони, и не ошибся. Это книга, которую нужно читать, от корки до корки. Нужно также отметить заслугу издателя, который решил дать этой уникальной книге  распространение, прежде всего потому, что она содержит в самой глубокой и самой ужасной  полноте историю каждого отца, который попадает в центр конфликта с родительским отчуждением. В этой экстремальной истории фактически включены все сопутствующие этому конфликту события.

И первый вопрос, который, уже на двадцатой странице задает читатель -  «Неужели ... все это все правда?». Я связался с автором, сказав о своем недоверии, хотя я слышал до этого много ужасных историй. «Это не только правда, - ответил он, - но я многое опустил, потому что не помнил подробностей». Итак, мы находимся перед отчетом о происходивших событиях. Книга ужасов, повествование которой  разворачивается в течение девяти лет, от разлуки с детьми до конца истории. Совершенно бесполезно цитировать выдержки: книгу нужно просто читать целиком, даже если это будет долго, даже если ее содержимое объективно мучает и вызывает ужасный гнев.

Существует бывшая жена с неразрешенными психологическими проблемами, явно неуравновешенная, безусловно, управляемая (родителями, прежде всего, но не только), мстительная, истерическая в патологическом смысле. Прежде всего, она нуждается во власти для своей адаптации. Ей нужна та власть, которую ее бывший муж по своей природе не смог приобрести во время ее брака, и которую  она будет искать повсюду в течение девяти лет Голгофы, не найдя ее никогда. Затем есть два младших сына, настоящие жертвы этой книги ужасов, яростно отчуждаемые их матерью от  отца и его родственников. Мы наблюдаем сцены, когда дети бросают камни в отца, яростно избивают его, называют его сукин сын, дьявол, вор, ему предъявляют заведомо ложные обвинения в педофилии.

Незадолго до начала чтения я собрал показания трех мужчин из трех разных частей Италии с абсолютно похожими историями. Короче говоря, мы видим совершенно  типичную историю. Главная  ценность книги находится в подробном рассказе о действиях и реакциях системы на аномалию безумной, аморальной  отчуждающей отца детей женщины. Система должна дать  полномочия отцу, которые он потерял, восстанавливая  справедливость и равновесие. Вместо этого она одобряет поведение матери, даже перед лицом самых сокрушительных доказательств (отчеты, аудио- и видеозаписи, фотографии, документы, экспертизы). На  службе матери имеется  огромная армия: специалисты разных видов, социальные службы (которые автор называет insocial), юристы, эксперты.

Это армия людей, совершенно  неподготовленных (не имеющих познаний в данной области) к той роли, которую они играют, но в основном они невольно участвуют. Как участвуют? Автор говорит о «мамизме», широкой категории, которая относится не только к процедуре развода, но и ко всему социальному опыту, связанным с защитой, освобождением от ответственности и облегчением жизни матери. Это «мамизм» , который в гражданских судах не позволяет, даже перед лицом неоспоримых доказательств, признать, что мать может считаться недостойной и что воспитание несовершеннолетних может быть доверено отцу, потому что с ним им будет  объективно лучше. На более чем 500 страницах книги излагается  вся институциональная тупость материнского предпочтения и неадекватность правил, которые делают его разрушительным оружием против детей и их семейного счастья.

Росси говорит о «мамизме» в тех же терминах, с которыми я говорю о феминизме. Это всего лишь вариации на одну тему, от  которой нет спасения для человека, который оказывается запутанным внутри такого конфликта. Возможно только то, что использовал  Росси, по крайней мере, как он об это говорит: пассивное, гандианское, ненасильственное сопротивление. Бесконечное терпение в поисках путей из страшного лабиринта, пытаясь воспользоваться конформизмом, пронизывающим все институты, призванные разрешать такие ситуации. В этом смысле Росси дает очень ценный совет:

Крайне важно сражаться таким образом, чтобы «никогда не представлять врагов слабыми, не говоря уже о людоедах, не передавать кому-либо своих полномочий [...] и становиться более опытным, чем различные профессионалы во всех сферах, которые будут необходимы: так и только таким образом строится возможность победы».

Это золотые слова Росси, и я также подтверждаю это личным опытом. «Другой подход к стандарту поведения» - единственная стратегия, которая может быть эффективной. Пассивно возьмите камни, которые бросают в Вас отчужденные дети и улыбнитесь; внимательно следите за всем, что происходит, собирая доказательства и факты, имея мужество выложить  их перед экспертами, которые навязывают Вам свои идеи по поводу Ваших детей. Это говорит о том, что делал Росси и он, в конце концов, побеждает. Конечно, после девяти лет настоящей Голгофы, но побеждает. Понимать свою историю означает понимать тысячи других, равных, аналогичных или менее серьезных. Это означает осознание того, что может произойти в этой стране с отцом. Чтение этой книги означает заставить себя саркастически улыбаться перед истериками феминистских движений о реформе разводов, которая приводит к  родительскому отчуждению.

В конце концов, остается только один вопрос: почему вы взяли ее замуж? Вернее: были ли какие-либо признаки того, что это будет катастрофой? В книге упоминается, что да, были признаки, но они не были осознаны или должным образом оценены в силу разных случайных обстоятельств. Так что, если, с одной стороны, книга ставит  конкретные вопросы, связанные с законами и профессионалами, которые не помогают в  разрушительных ситуациях семейных конфликтов, с другой стороны, возникает вопрос о выборе партнера (или супруга). Есть ли способ избежать столкновения с истерическими и опасными эмоциональными наркоманами? Другими словами, есть ли способ предотвратить мучения, подобные тем, что описаны в книге? Дискуссия должна быть и об этом вопросе, и предложение, весьма личное, у меня уже есть: главный критерий  - это посмотреть, какие отношения у невесты или жениха с родителями. При наличии любого даже незначительного дисбаланса, это должно учитываться в первую очередь.

Книга Фабио Росси должна привести всех читателей к мужеству правды и реальности фактов. Купите ее, прочитайте, но прежде всего отдайте ее всем, кто в этой книге нуждается, мужчинам и женщинам, это не имеет значения. Пока вы это можете делать, не опасаясь быть обвиненным в вашем чтении, или быть маргинализированным в своем кругу за ваши несоответствующие идеи. Они такие, потому что то, что «соответствует», искажено и ошибочно.

Я ЗАЩИЩАЛ ОТЦА, КОТОРОГО СТЕРЛИ ИЗ ЖИЗНИ ЕГО СЫНА

  

Известный адвокат из Милана Marcello Adriano Mazzola, преподаватель права в Миланском государственном университете, автор и соавтор множества  книг в области права, делегат Национального фонда пенсий и правовой помощи. Блог - https://www.ilfattoquotidiano.it/blog/mmazzola/

Я расскажу вам ужасную историю об отце, стертом  из жизни его сына после нескольких лет их совместной жизни, потому что  мать мальчика решила удалить отца  из жизни своего сына. Отец был полностью изолирован от сына благодаря незнанию тех, кто должен был решать в этой ситуации, но вместо этого решил не принимать никакого решения.

Однажды мать подает заявление в прокуратуру на том основании,  что она  видела своего сына с отцом в обнаженном виде после душа. Невероятный факт. Как будто после душа, Вы, как правило, всегда  в вечернем платье. И в своем заявлении мать осуждает отца ребенка за злоупотребления, т.е. обвиняет в педофилии. Отец, хороший человек, был очень напуган и  вынужден был покинуть дом. И он начинает терять контакт со своим сыном, который постоянно отказывается от общения с ним.

Прокурор проводит расследование по заявлению и назначает эксперта, который категорически исключает любое злоупотребление со стороны отца в отношении сына, вместо этого отмечая наличие в ребенке «недифференцированного расстройства привязанности», подчеркивая, как эмоциональное  и психическое  состояние  ребенка постепенно поляризуется, полностью принимая  сторону отношения матери в резком контрасте по отношению к отцу, согласно которому все, что является материнским, является хорошим, а все, что является отцовским, является плохим и опасным.

Фактически уже можно было говорить о типичном  случае родительского отчуждения (удаление родителя, препятствование общению с ребенком, исключение  его родительской роли в воспитании ребенка) и существовании серьезной клеветы, используемой в качестве оружия уничтожения отца.

Тем временем Суд по делам несовершеннолетних окончательным решением  2013 года доверяет несовершеннолетнего матери (т.е. делает то, что не следует  делать, оставляя заложника отчуждающему субъекту), обязывая  Орган опеки контролировать отношения между ребенком и обоими родителями; и предписывает индивидуальную психотерапию в пользу матери; просит обеспечить общение отца и сына в нейтральном пространстве  «до постепенного восстановления» (что никогда  не произойдет); а также для определения другого места жительства ребенка .

Миланский суд по делам несовершеннолетних замораживает дело, и муниципалитет помогает окончательно исключить  фигуру отца: нейтральное пространство становится окончательной клеткой, в которой ребенок становится все более враждебным отцу и встречи  становятся все более редкими.

На этом этапе я становлюсь адвокатом отца  и прошу, чтобы суд  вмешался, и в 2016 году судебная коллегия  ясно заявляет, что «отношения отца с ребенком явно зашли в тупик и что существует отказ ребенка от общения с отцом при проживании его с матерью» и, видя« серьезную ситуацию, предписывает «удаление ребенка от матери, для  эффективного восстановления отношений ... с отцом».

Все ясно? На этом этапе ожидалось, что в течение нескольких недель ребенок «удаляется» от отчуждающего родителя, его отношения с отцом восстанавливаются, а затем, возвращается матери. Ничего этого не происходит. Тем временем ребенок  не видел отца уже в течение двух лет.

Основные  фундаментальные права родителя были нарушены, растоптаны, уничтожены. Родительское право изгнанного  отца. Закон о совместном воспитании  ребенка. Дело было забыто, это практика многих судов, слишком много судей, равнодушных к крикам боли, к мучительным стонам, к сломанным жизням. Дети растут, без отцов (и в 20-30% случаев даже и без матерей) благодаря тому, что делается.

И таких случаев тысячи в Италии.

Но кто восстановит жизнь и счастье ребенку, утратившему своего отца, что влечет  риск серьезного расстройства личности у такого ребенка в будущем?